Сочинения Ольги Пулатовой
Ольга Пулатова
Соседи
Они стоят, сгруппировавшись возле входа в наш подъезд и обсуждая что
то несомненно очень важное. А теперь представьте себе. как бы вы
почувствовали себя, если бы приближаясь случайно шаркнули ногой об
асфальт и они, внезапно замолчав, одновременно повернули голову,
синхронно, как кордебалет, как одно многоголовое существо.
Какая красноречивая пауза. Даже когда на то нет веских причин, они
настороженно относятся ко мне. И я уже привыкла. Я не ощущаю
беспокойства, люди часто обращают на меня внимание. А наша семья, я,
Женя и папа, действительно довольно странное явление.
- В этом что-то есть, - сказал папа, когда я накрасила ногти в
черный цвет.
- Мне больше нравится Илья, чем Саша, - сказал папа. - Илья похож на
француза, он такой непосредственный, как большой ребенок, настоящий
романтический герой, а Саша - "бонвиван", мальчик из благополучный
семьи, у которого на лице написано: "Плотно поел, хорошо поспал и
вполне доволен жизнью."
- Извините, что без галстука! - вежливо сказал папа в трусах,
открывая дверь моим друзьям.
- Оля, а ты не привезла мне мухоморов из Костромы? - спросил Женя. -
Как же так! Это сейчас самый модный наркотик, их настаивают на
водке, курят...Ну ладно. Не привезла, так не привезла.... Просто у
нас тут они не растут. Ну ладно, не привезла, так не привезла....Я
сам виноват, надо было тебе напомнить. Ну ладно. Не привезла, так не
привезла...
- Оля! - сказал Женя. - Тебя к телефону. Девочка. Ты есть или тебя
нет?
- Нет.
- Ее нет. - Сказал Женя и положил трубку. - А чем это ты напшикала в
коридоре, ты что, тараканов травила?
- Это мой дезодорант. Когда развеется, будет пахнуть хорошо.
- Надеюсь.... - Сказал папа.
Мы собираемся на концерт и выносим из квартиры множество необходимых
предметов. Я выхожу последняя, нагруженная микрофонными стойками.
Свесившись через перила папа кричит нам вслед:
- Оля! А где же ваша большая труба?
Труба, папа, ждёт нас там. - Злобно отвечаю я, и с нижней площадки
до меня доносится дружный смех.
Оля, почему вы не даёте коту воды? - Спрашивает меня Женя. - Он
сегодня залез в ванную и там сидел.
Папа не даёт ему пить, потому что он тогда писяет по всей квартире.
Так вы ему и есть не давайте, он и какать перестанет.
- Ну, как я выгляжу?
- Прикольно. - Папу ничем не удивишь. Каждый из нас занят своим
делом, папа своими научными трудами, Женя - обдумыванием очередного
приспособления, которое должно уничтожить с помощью высоких частот
соседа-пианиста. Наш собственный мир, где готовят очень редко,
убирают еще реже, но любят забавляться с напряжением и реактивами,
мир, в котором вполне уместен и мой вид, и странное поведение.
Папа пытается остановить маршрутку и вытягивает руку,
продемонстрировав водителю два вытянутых пальца. Маршрутка проезжает
мимо, я умираю от смеха.
- Папа, что это означало?
- Я показал ему, что нужны два места.
Вот что такое научный склад ума.
Кстати о складе, о нашей квартире. Это скопление огромного
количества всяких железок, пластмассок. деревяшек, Одной попытки
убрать хватит, чтобы надолго впасть в депрессию. А на все мои
предложения выбросить коллекцию пыльных пустых бутылок, которые,
наверное, скопились за несколько лет, папа обычно отвечал:
- Ты что! Их же можно сдать!
Но когда пройти на кухне стало практически невозможно и стало ясно,
что никто ничего сдавать не будет, папа внял моим мольбам и вынес
часть сокровищницы в Альфатер. Когда он вернулся. я ужинала. Папа
пододвинул табуретку и сел напротив.
- Когда я подходил к мусорнику, я увидел, что бомжик, порывшись в
нем, уже переходит дорогу. Такой приличный бомжик, с бородой. похож
на нашего дедушку Борю. Я поставил мешок возле контейнера и кричу
ему: "Эй, иди сюда!". Он повернулся, я помахал ему рукой и показал
на мешок. Он крикнул: "Спасибо!" и начал переходить дорогу.
- Очень хорошо.
- Да, главное, это не какой-нибудь алкоголик. а вполне приличный
бомжик.
- Ну я рада, что наши бутылки попали в хорошие руки.
- Такой себе дедуля, жаль что я не заговорил с ним, можно было бы
отдать ему все остальное. А то еще повезет какому-нибудь алкашу...
Как-то. возвращаясь домой с работы я услышала. как наш нижний сосед
звонит в дверь другим соседям и спрашивает:
- Вы не видели, тут на лестнице стремянка стояла. Может кто-то
подумал, что ее выбросили?
- Нет, не видел.
- А, извините. Я, понимаете, свет чинил, и оставил ее на площадке,
она такая старая. заляпанная краской. Ну кто на такую позарится?
Извините. - И расстроенно поплелся на следующий этаж. В приоткрытую
снизу дверь прошипела колышущаяся туша жены...
- Я же говорила тебе, надо было забрать.
Когда я нагнала его на нашем этаже и нащупала в сумке ключи, он уже
поднес руку к нашему звонку.
- А там, наверное, никого нет. - Сказала я. Обычно я с работы
прихожу раньше всех. Он вздрогнул от моего неожиданного появления и
его рука механически нажала кнопку звонка. Я очень удивилась, но
дверь приоткрылась. Это был папа.
- Извините, вы случайно не видели стремянку....
Пока он говорил. я приподнялась на цыпочках, заглянула через его
хилое плечо в наш полутемный коридор и увидела очередной папин
трофей. У стремянки был действительно такой вид. никто не позарится.
Кроме папы. Но среди кривых ржавых труб, деревяшек разных размеров,
причудливых мотков проволоки и тарелки от спутниковой антенны она
неплохо смотрелась.
- А вы ее разве не выбрасывали? - смущенно спросил папа.
- Нет, что вы, что вы, - оживился окрыленный надеждой сосед. - Я
оставил ее на площадке, думал, ну кто может взять такое старье, но
жена нервничала и я решил посмотреть, на месте ли стремянка...
Не напрасно она нервничала. никому не нужное старье - такой соблазн
для членов моей семьи.
- Да, пожалуйста, пожалуйста.
- Спасибо, спасибо, - радостно забормотал сосед. Я отошла в сторону,
пропуская его со стремянкой. Как только дверь захлопнулась, из своей
комнаты-мастерской высунулся Женя. Его лицо светилось досадой и
недоверием.
- Он, наверное. давно положил на нее глаз, пришел за ней, увидел,
что ее нет и стал звонить по соседям, говорить что это его.
- Ну ты что! Женя! Это его стремянка! Это же понятно! - возмутилась
я и пошла мыть руки.
Папа пересеку коридор и остановился в дверях ванной.
- Это нехорошо, да. что так получилось...
- Но ты же ее отдал.
- Но я же ее не украл. а они подумают...
- Да какая разница. что они подумают. Они нас все равно ненавидят, у
нас с ними никаких дел. Они так нас ненавидят, особенно после
истории с собаками, что вряд ли могут ненавидеть больше. Так что
расслабься и пошли пить чай.
Я имела в виду ту историю с собаками, которая произошла зимой. Я
работала крупье в казино и домой возвращалась под утро. А во дворе
меня уже ждали четыре ободранные голодные злые собаки. Они
бросались, но я была вооружена дощечкой с гвоздем или ножкой от
табуретки, предусмотрительно припрятанной с вечера. Но собаки с
каждым разом становились все наглее и подходили все ближе.
Папа с Женей начали предпринимать меры. Сначала это была колбаса с
цианистым калием. Она не подействовала, видно, яд был просроченный
или Женя его неправильно выделил. Но один раз, когда я пулей летела
вверх по лестнице, а за мной с лаем неслась собака, Женя уже ждал
нас наверху с мензуркой в руке. Проскользнув мимо него в коридор, я
услышала за спиной истерический собачий визг. Женя помчался за
собакой вниз, потому что не все выплеснул из мензурки и вернулся
наверх со счастливой улыбкой ребенка, у которого на уроке химии
покраснела лакмусовая бумажка. Немного содержимого мензурки попало
на дверь владельцев стремянки, и они долго не могли понять, что это
за белый налет.
А это была соляная кислота. Первое, что попалось Жене под руку,
когда он услышал шум на лестнице. Наверно, я отвлекла его от каких
то экспериментов. Общественное мнение осудило нас, и пару раз они
тявкнули на папу, как на самого безобидного из нашей семьи (папа не
может быть невежливым даже в гневе), и папа после этого стал
называть их собачьей компанией.
Собака, как ни странно, выжила, хотя выглядела неважно без шерсти и
одного глаза. Она одна уцелела во время дальнейшей собачьей войны
благодаря болезненному виду, и каждый раз, увидев меня, отбегала в
противоположную часть двора. Остальные собаки куда то постепенно
пропали. Как сказал Женя, злые собаки долго не живут.
Многие соседи с тех пор со мной не здороваются, но я мало переживаю
по этому поводу. Люди устроены так, что их пугает все странное, все,
чего они не могут понять. Так что это скорее комплимент, они
чувствуют в нас опасность для их мира мыльных опер, собачьих
страданий, пушистых тапочек и кокетливых ковриков перед дверьми.
Наши соседи по блокиратору тоже пострадали от нашей изобретательной
семьи. Раньше они плохо клали трубку и наша линия была постоянно
занята. Каждый раз, когда мне надо было позвонить, приходилось
спускаться к ним. Это был единственный способ, которым они могли нам
нагадить. Я звонила в дверь и спрашивала: - Посмотрите пожалуйста. у
вас хорошо лежит трубка?
Они, конечно , говорили, что все в порядке, хамили мне и когда я
поднималась наверх, телефон уже работал. Так продолжалось все время,
скоро они перестали открывать мне дверь, и тогда Женя подключил
напряжение к телефонной линии. Их телефон истерически зазвонил и
умер. Видимо они догадались, что это мы, только не могли понять -
как? С тех пор ни разу у нас не было с ними проблем.
Проблемы возникли потом, и не с ними, а с деревом, которое растет
перед нашим балконом. Огромный тополь, почти достигающий крыши,
заслонял нам пару неплохих спутниковых каналов. Сначала Женя
использовал любимое средство - обильно поливал его кислотой. Это не
помогло. Как то вечером он позвал меня на балкон.
- Смотри, как красиво.
Я присмотрелась и увидела. что у тополя слабо искрятся края листьев,
и некоторые начинают гореть и обугливаться. Мне начало казаться. что
весь воздух наэлектризован, и мы с Женей слегка искримся в темноте.
Это мерцающее дерево выглядело бы очень уместно в мире моих странных
песен, но когда внизу дико мяукнула кошка и стремглав понеслась по
зеленым насаждениям я испуганно спросила:
- Женя, ну ты что. А вдруг какой-нибудь алкаш прислонится?
- Но там же никого нет, - улыбнулся мне Женя.
Тополь оказался живучим. Но накалившаяся от напряжения медная
проволока, протянутая вокруг ствола, за ночь разрезала его как нож
масло. Под утро тополь рухнул, собрав днем толпу соседей, которые
пытались понять, каким образом мог получиться гладкий обугленный
срез. Верхний сосед каким-то образом догадался, что это Женя, и
как-то в разговоре намекнул, что если бы не было ореха, то в комнаты
попадало бы больше солнца. Но мы любим полумрак, и кроме того - орех
это святое. Я каждую осень собираю с него урожай орехов,
вооружившись длинной складной удочкой с проволочным крючком и
полотняным мешочком на конце. Хотя позже Женя все таки нашел
компромисс - спилил у ореха одну ветку. Он в сущности очень мягкий,
пожалуй даже слишком, когда его просят, он не может отказать. Даже
занятия черной магией, изготовление ядов и членовредительские
изобретения не повлияли на эту черту его характера.
Кроме верхнего соседа, я еще в неплохих отношениях с нижней
соседкой. Одно время наши отношения не ладились из-за того, что у
меня дома проходили шумные репетиции. Она стучалась в дверь с мокрым
полотенцем на голове и говорила, что у нее слишком слабое сердце для
нашей музыки. что у нее сыпется штукатурка и трясется вся мебель. Но
самым замечательным был тот аргумент, что ее дочь закончила
консерваторию, они привыкли к хорошей профессиональной музыке, и
слушать то, что мы играем - пытка для всей ее семьи.
Я до сих пор улыбаюсь, вспоминая об этом, для меня нет лучшего
средства стряхнуть лень и сонливость, и открыв крышку фортепиано с
чувством репетировать часами. Правда, после того, как мы нашли
другое помещение для репетиций, у нас с нижней соседкой установились
дружеские отношения и она даже иногда интересуется. как продвигается
мое музыкальное творчество.
Сегодня приятный солнечный день, и папа зашел за иной на работу,
помочь мне кое-что донести. Мы шли не торопясь по моему обычному
ежедневному маршруту мимо Жениного дома. Он иногда покидает нашу
квартиру чтобы побыть в одиночестве в еще одной комнате-мастерской.
- А как же книги, - напомнил мне папа.
- Женя сказал. что сам их захватит. когда будет идти домой. Какие
красивые цветы в горшках.
- У Жени?
- Нет, у Жени окна самые ободранные. - В этот момент Женя высунулся
и помахал нам рукой. Я помахала ему и продолжила:
- Меня на работе подозревают в алкоголизме, из за того. что я пару
раз не выходила в Понедельник. Пожелали мне сейчас, чтобы я была
осторожна на этих выходных. Ой, смотри. какая красивая машина!
- Белая?
- Серебристая.
- Между прочим, это Форд. Если когда-то будешь покупать машину,
обязательно покупай Форд.
- Да?
- Да. Я когда возил бабушку к глазнику, я все время останавливал
разные иномарки и сравнивал. И был поражен мягким ходом и
бесшумностью Форда.
Хорошо, папа. Когда буду покупать машину, обязательно выберу Форд.
Ноябрь 1999 г.
Ольга Пулатова
Кошка
Она любит меня своей странной кошачьей любовью. У нее такие не по
кошачьи тоскливые глаза. Иногда она садится напротив меня и глядя
мне в глаза, жалобно мяукает. Она хочет поговорить со мной, но, в
силу отсутствия у кошек развитого речевого аппарата, о ее кошачьих
мыслях я могу только догадываться. Скорее всего, она просто хочет
есть.
Ей скучно. В силу моих личных амбиций - нежелания топить котят
каждые три месяца (мои бабушки называли это "перпетуум мобиле", я
не даю ей возможности общаться с себе подобными. А мышей у нас в
доме нет. Поэтому все, чем она может развлечься - перебив всю посуду
на кухне поймать залетевшую на свет жирную ночную бабочку или до
тошноты нажраться тараканов.
Ей скучно. И поэтому она реализует свой творческий потенциал так:
она гадит по всей квартире и делает это в самых наожиданных и порой
труднодоступных местах . На тряпочки, в ящички, коробочки, кулечки,
на вещи, случайно соскользнувшие со стульев. И однажды - на мое
шитье, аккуратно разложенное на полу, видимо выразив свое презрение
к моим глупым человечьим занятиям. То есть мы с папой не можем
утратить бдительность ни на секунду. И ворвавшийся в квартиру
сквозняк разносит по всем комнатам запах свежего кошачьего дерьма.
Каждый раз, когда я наказываю ее за очередные кучки кошачьего
творчества, она смотрит на меня глазами великомученика, и в ее
взгляде такая скорбь и непонимание, что мне трудно в них смотреть.
Я испытываю гнетущее чуство вины и, стараясь не смотреть в тоскливые
кошачьи глаза, спешу дать ей немного корма. И уже через некоторое
время я чуствую по запаху, что этот агрегат по переработке кошачьего
корма в какашки сделал свое черное дело. Я до сих пор удивляюсь -
как могут такие маленькие какашечки так сильно вонять.
Усовершенствуйте мою кошку и вы получите оружие массового
уничтожения.
Убрав за кошкой, я села на диван, одела наушники и, одновременно
пожирая персик, принялась прослушивать наши записи. Тут я
размечталась, как это обычно бывает со мной во время еды.
И тут ворвавшийся в окно ветерок пронесся по квартире вместе с
запахом свежего кошачьего дерьма. Если хочешь вернуться с небес на
землю - спроси меня, как. Ничто так не отрезвляет, как запах свежего
кошачьего дерьма. Когда ты чуствуешь его среди других запахов в
воздухе, который ты вдыхаешь, ты сразу вспоминаешь, что у тебя
слабое здоровье, неудачная прическа, тихий голос, маленький рост,
небритые ноги и, в конце концов, просто нет денег, чтобы купить
билет в другой город.
Я со вздохом оторвалась от дивана. Музыка раздражала меня. Она
напоминала мне о том, что никогда не случится в моей жизни.
Я вышла на кухню и поставила чайник. "Все что мне нужно - попить чаю
и лечь спать" - подумала я. Но, встав на цыпочки и порывшись в груде
коробочек и пакетиков, чая не обнаружила. Надо бы выйти купить, а
так поздно, не хочется. А вдруг, если я сейчас выйду, я встречу свою
судьбу, человека, который поймет меня и даже сможет выдержать более
одного часа. ( Час это конечно не предел, но многие не выдерживают и
пяти минут). По дороге к ночному киоску есть такой зловещий
пустынный переулок. Проходя мимо него я случайно замечу, как два
хулигана вырывают сумочку из рук молодого человека. Повинуясь своему
необузданному нраву, я оторву кусок водосточной трубы и с диким
воплем брошусь на них. Хулиганы в ужасе бросятся бежать в темную
пасть переулка, а то кто его знает - может я еще и кусаюсь. Там их
съедят злые собаки. Которые в прошлый раз наелись моим бывшим
другом. Я надеюсь вам понравился ужин, собачки. ОН не убежит .
Потому что будет парализован страхом. Он будет стоять, прислонившись
к стене и прижав к груди сумочку. Заметив мое кроткое и
просветленное лицо, он поймет, что бояться нечего, и, взяв себя в
руки, томно спросит : " Вы всегда так кидаетесь на мужчин?" "Только
когда под рукой водосточная труба" - томно отвечу я и мы медленно
пойдем по улице, взявшись за руки и разговаривая о поэзии и
садомазахизме.
Но ведь мне когда-то прийдется пригласить его к себе домой. Я открою
дверь и пропущу его вперед. И тут ( о ужас!) его нога с размаху
опуститься в кучку, предусмотрительно оставленную моей кошкой.
Нет уж, делайте свое дело, хулиганы. Я пройду мимо вас, понурив
голову. А лучше, вообще не выйду из дому. Ведь невозможно любить
меня нежной поэтической любовью, одновременно отряхивая с подошвы
куски прилипшего кошачьего дерьма. И прыгая на одной ноге. Какой
позор!
Но я привыкла к своей кошке. По крайней мере, есть кого обвинить в
своих несчастьях и всегда можно сказать, что мою жизнь разрушило
чувство ответственности за это маленькое пушистое существо. Где то в
глубине души я люблю ее и вероятно поэтому не убила до сих пор.
"Она любит меня своей странной человечьей любовью" - подумала кошка
и нагадила в мои тапочки.
1999 г.